Расстановка травмы - это вид системных расстановок в которых главной темой расстановки является перенесенная клиентом психологическая травма.

 

Травма возникает в ситуациях, в которых человек в силу непреодолимых в тот момент (или вообще) обстоятельств переживает абсолютное бессилие. Кроме бессилия, в травмирующей ситуации может присутствовать сильное чувство страха, достигающее степени смертельного ужаса (например, в ситуациях угрозы жизни, пыток, насилия). Травмирующая ситуация может сопровождаться сильной физической болью и травмами тела. В других случаях травмирующая ситуация может вызывать душевную боль крайней степени (например, в ситуации смерти кого-то из близких людей). Чувство бессилия может сопровождаться чувствами отчаяния и безнадежности. Травмирующие ситуации обладают также свойством непоправимости: смерть нельзя отменить, нельзя отменить некоторые виды телесных увечий, нельзя отменить факт пережитого насилия. В других ситуациях, вроде бы все можно исправить. Например, человек пережил смертельную угрозу, но остался жив и полностью восстановил физическое здоровье. Тем не менее, отменить опыт пережитого бессилия он не может, поэтому любая травма несет в себе элемент непоправимости.

 

Большой вклад в понимании травматического опыта и расстановок травмы внес немецкий профессор, доктор психологических наук Франц Рупперт. Он разработал собственную форму системных расстановок – расстановку травмы. В центре внимания расстановки травмы находятся травматические события, которые имели место в системе, их последствия для системы и сформированные ими судьбы отдельных людей.

 

Благодаря объяснительной модели Франца Рупперта, который исходит из того, что в ходе перенесенной травмы душа расщепляется на здоровую, выживающую и травмированную части, стало ясно, что выживающее «Я» нуждается в ресурсах, чтобы не прийти в соприкосновение с травмированным «Я». Для выживающего «Я» диссоциация является решением, а не проблемой. Все внимание и силы выживающего «Я» направлены на то, чтобы предотвратить контакт травматических воспоминаний с сознательным опытом. Выживающее «Я» живет в постоянном перенапряжении и тратит всю энергию и силы на поддержание диссоциации. Одна клиентка выразила это так: «Словно ресурсы со временем засасываются ненасытной глубокой черной дырой, которой все мало.» Это свидетельствует о том, что ресурсы нужны выживающему «Я» для поддержания расщепления личности, а не для его преодоления; в силу постоянного предельного напряжения они быстро истощаются. Франц Рупперт пишет: «После травмы тело становится слугой двух господ: словно на одной лошади восседают два и даже больше всадника.»

 

Уже в одной из первых публикаций Франц Рупперт собрал и описал признаки психической травмы. В угрожающей жизни ситуации активируются древние участки мозга, отвечающие за выживание, в том числе лимбическая система, вследствие чего запускаются в ход связанные с выживанием автоматические реакции: импульсы борьбы и бегства. Если борьба или бегство невозможны, например, в продолжительных ситуациях смертельной опасности, лимбическая система провоцирует состояние окаменения. В состоянии окаменения восприятие реальности и самовосприятие претерпевают серьезные изменения: чувства страха и боли исчезают. Человек, которому в этом состоянии наносятся тяжелые, даже смертельные, повреждения, почти не чувствует боли. В ходе этого удивительного механизма личность расщепляется на выживающее «Я» и травмированное «Я» (которому доступна вся информация о травме). Если перенесшему травму человеку впоследствии не удастся переработать травмирующее события – то есть вспомнить, осмыслить и снова почувствовать диссоциированные чувства – душевный раскол сохранится. Для затронутых лиц это также значит возможность возникновения посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). ПТСР может проявляться на телесном, душевном или духовном уровнях.

На телесном уровне посттравматическое стрессовое расстройство проявляется в виде серьезных заболеваний, поскольку важные сигналы и симптомы, например, боли, вовремя не были распознаны. Клиент вовремя не обращается к врачу, игнорирует симптомы или легкомысленно относится к ним. Ситуация усугубляется такими телесными симптомами как мигрени, аритмии, боли в спине и т.д., жизнь становится невыносимой и превращается в череду походов по врачам, поскольку травматическая природа жалоб как правило не распознается. Симптомы по большей части лечатся медикаментозно, а настоящее улучшение все заставляет себя ждать.

На душевном уровне перенесшие травмирующий опыт люди страдают от панических атак, чувства оставленности, внутреннего стресса, экзистенциальных страхов и т.п. А бывает наоборот, человек строит иллюзии относительно собственной неуязвимости и величия, которые чреваты опасными стратегиями поведения. Люди, которые постоянно попадают в угрожающие жизни ситуации, таким образом пытаются преодолеть свою травму и верят, что на этот раз им удастся контролировать положение.

На духовном уровне травмированные люди с головой уходят в религию или спиритуальные иллюзии. Бог, высший разум, вселенная, собственноручно избранный гуру, высшие силы, ангелы и другие поводыри становятся заменой родителей или инстанцией, контролирующей их судьбу. Иллюзии сообщают чувство безоговорочной любви. В то же время они объясняют собственное бессилие, сообщают веру в «больший план» по ту сторону нашего духовного и душевного потенциала, в котором все целесообразно и всему есть место, но никому не дано его постичь.

Отношения с другими людьми превращаются в сплошной сумбур, когда из-за отсутствия чувства справедливости, правды и лжи человек перестает различать, когда ему лгут, а когда нет. Духовная смута доходит до того, что даже рукоприкладство находит оправдание, сексуальное злоупотребление воспринимается как не такое уж ужасное, а изнасилование – как мужская слабость. В худшем случае клиент впадает в психотическое состояние, окончательно потеряв ориентацию и уже не в силах различить, где правда, а где ложь, где иллюзия, а где реальность. Потому травмы всегда сказываются на отношениях: на дружбе, любовных связях, на отношениях родителей и детей, а также на отношениях в других группах. 

Четыре вида травмы и их последствия

Франц Рупперт различает четыре вида травм:

• Экзистенциальная травма возникает в ходе угрожающих жизни ситуаций, в которых человек переживает смертельную опасность и смертельный страх.
• Травма потери возникает в первую очередь вследствие внезапной смерти близкого человека, с которым затронутое лицо связывают узы эмоциональной привязанности.
• Травма отношений возникает, когда первичные потребности ребенка в эмоциональной привязанности, то есть в любви, опоре и защищенности, не удовлетворяются родителями и прочная связь с родителями оказывается для него недостижимой, а родители отвергают ребенка, отворачиваются от него или даже злоупотребляют им.
• Травма системных отношений возникает, когда вся система семьи в целом, вся социальная группа или все общество оказывается под влиянием травмирующих событий, инициированных членами данной системы. Например, убийство, крайняя степень насилия, инцест. В случае травмы системных отношений даже невиновные члены системы не могут ее покинуть, поскольку их выживание от нее зависит.

 

Расстановка травмы

Запрос клиента является центральным моментом расстановки. Франц Рупперт работает с составляющими личности, а также с различными составляющими «Я». Так в расстановке проявляются «выживающие» части личности, «травмированные» части и «здоровые». Расставленные части могут в контексте расстановки травмы свободно двигаться и говорить. Свобода заместителей не ограничивается никакими условиями, нет ни цензуры, ни внешнего вмешательства, ведущий не меняет позиций участников. Таким образом в расстановке участвует не отец и не мать клиента, а соответствующие составляющие «Я» этого человека. Это значит, что мать в системе может быть представлена троими заместителями, а сам клиент стоит в расстановке вместе с разными составляющими своей личности.

«Выживающие составляющие», как правило, хорошо функционируют, контролируют положение, строят иллюзии и не имеют контакта с травмированными частями личности. «Травмированные составляющие» часто ведут себя окаменело, беспомощно, бессильно, выглядят отрешенными и погруженными в себя. «Здоровые части» обладают способностью выражать сочувствие, боль, грусть или гнев.

В расстановке проявляются диссоциации и симбиотические переплетения судеб, которые возникают вследствие перенесенного травмирующего события. Например, в расстановке, темой которой являлось злоупотребление отцом дочери, одна часть клиентки предлагала себя отцу и была готова сделать для него все, лишь бы получить его любовь. Другая часть клиентки, погрузившись в себя, сидела в углу на корточках с отрешенным видом, а третья часть хотела наложить на себя руки, чтобы не сойти с ума. Наблюдая за отцом, можно было увидеть, что одна его часть нуждалась в клиентке для удовлетворения своих потребностей, а другая часть сопротивлялась этому и хотела освободиться от клиентки. Поскольку свободу заместителей ничто не стесняло, раскол нашел внешнее выражение в действиях участников расстановки. И клиентка поняла, что одна ее часть была готова сделать все для отца, чтобы избежать соприкосновения с болью, предательством, скорбью и помешательством. И в этом случае нам удалось сделать первый шаг на пути к «внутреннему исцелению», по выражению Франца Рупперта: клиентка смогла увидеть травмированного ребенка в себе и испытать сочувствие к себе и своему душевному разладу.

Францу Рупперту важно, чтобы клиент понял, почему произошло расщепление. Тогда клиент почувствует и увидит причинно-следственные связи между пережитой травмой и его жизненной ситуацией. Главная цель его терапевтической работы заключается в устранении душевного раскола, чтобы клиент смог обрести опору в себе самом. Важно, чтобы клиент вспомнил и осознал весь ужас случившегося с ним, тогда он проникнется сочувствием к себе и к своим душевным ранам. Это сочувствие не следует путать с жалостью к себе. Здесь речь идет о ласковом чувстве понимания и любви к себе. Удастся оно – отпадет надобность в иллюзиях, позитивных аффирмациях и прочих трюках выживающего «Я» для подтверждения своей правоты, поскольку диссоциированный человек в себя по-настоящему не верит и в силу расщепления не может верить. Если принять и признать собственные травмы, в один прекрасный день травма отойдет в прошлое.

Здоровые душевные структуры

В приведенных выше случаях я описываю реакции выживающих частей. Травмированные части часто словно застывают в ситуации травмы. Они не развиваются дальше, остаются бессильными, беспомощными, окаменелыми – жизнь будто проходит мимо них. Они дают о себе знать посредством так называемых триггеров или ключевых раздражителей. Это могут быть запахи, звуки, жесты и т.п., которые будят воспоминание о травме, причем так, словно травма продолжается в данную секунду: человек снова оказывается в том же душевном состоянии, что и в ситуации травмы .

 

Франц Рупперт исходит из того, что травматичные переживания не разрушают здоровые части «Я» перенесшего травму человека. Они состоят из хорошо интегрированных душевных структур, которые были в наличии на момент травмы и могли развиваться дальше и после травмы несмотря на травмирование. Существует здоровый гнев, который помогает отстаивать свои границы и интересы. Существует здоровый страх, который предупреждает нас о реальной опасности. Существует здоровая любовь, сердечная и несобственническая. Существует здоровая скорбь, которая помогает выразить сильную боль. Существует здоровое чувство стыда, которое определяет наше социальное или сексуальное поведение и охраняет других людей от нас. Здоровые части «Я» – всегда настоящие, подлинные, честные, почтительные и правдивые (см. Ruppert 2007, C. 32).

 

Значение здоровых частей «Я» для терапевтического процесса невозможно переоценить, ведь они способны понять, что душевное расщепление является важным механизмом выживания, который, как правило, не остановить и не повернуть вспять без посторонней помощи. Они распознают иллюзии, построенные выживающими частями и с любовью и сочувствием относятся к травмированным частям. Этот процесс Франц Рупперт называет путем к «внутреннему исцелению».

 

Франц Рупперт выделяет 4 вида травм:

1) экзистенциальные травмы (переживание смертельной угрозы, страха смерти);
2) травмы потери (смерть близких, разрывы отношений с близкими людьми, потеря работы, здоровья);
3) травмы отношений (отвержение, физическое и сексуальное насилие со стороны близких людей и людей вообще);
4) системные травмы отношений (тяжелые преступления внутри семейной системы в предыдущих поколениях, которые остаются тайными: убийства, инцест, физическое и сексуальное насилие, в том числе над детьми).

 

Франц Рупперт полагает, что травматический опыт вызывает трудноразрешимые внутриличностные конфликты у людей, переживших травму. Причем, эти конфликты касаются глобальных жизненных стратегий.

 

Экзистенциальной травме соответствует конфликт между избегающим поведением и душевной и жизненной стойкостью (продолжением активной полноценной жизни).

 

Травме потери соответствует конфликт между зацепленностью за прошлое и позволением прошлому минуть (разворотом в будущее, открытостью новым отношениям, работе и т.д.).

 

Травме отношений соответствует конфликт между недоверием к миру и людям и доверием и способностью любить.

 

Травме системных отношений соответствует конфликт между сохранением тайны и открытым признанием фактов реальности с передачей вины и ответственности тем членам системы, которые совершили преступление.

 

Франц Рупперт обозначает эти конфликты как неразрешимые для человека.

 

Перейдем теперь к понятию травматического расщепления.

Франц Рупперт дает определение понятию расщепление личности: расщепление личностной идентичности на части – это крайняя форма проработки травмирующего опыта. В ситуациях, когда травматический опыт невыносим, человек создает еще одну (или несколько) идентичностей, которые не подозревают о существовании друг друга. Таким образом, о пережитой травме и всех сопровождающих ее чувствах знает только одна личность. Согласно другим источникам (Нэнси Мак-Вильямс "Психоаналитическая диагностика") предполагается, что в случае диссоциативного расстройства есть идентичность (субличность) так называемого «хозяина», которая имеет представление и доступ ко всем остальным идентичностям.

Я полагаю, что к защитному механизму расщепления в качестве реакции на травму прибегает ограниченное количество людей. Факторами, способствующими выбору именно такой защитной реакции, является ранний возраст, тяжесть травмы, длительность нахождения в травмирующей ситуации, многократная повторяемость травматического опыта. В литературе (в частности, Нэнси Мак-Вильямс «Психоаналитическая диагностика») есть упоминания о том, что реакция расщепления, впервые возникнув спонтанно, с годами начинает использоваться жертвами быстро и произвольно.

Как я уже говорила, далеко не все люди прибегают к расщеплению, попав в ужасную ситуацию. Например, Наташа Кампуш, описывая свой опыт в плену, говорит о найденных ею в тот момент других механизмах. После нескольких лет плена, ее похититель начал становиться все агрессивнее, раздражительнее и непредсказуемее. Похититель начал часто применять физическое насилие и порой почти ежедневно избивал Наташу. Девочка же ежедневно описывала в своем дневнике каждый удар и каждое нанесенное ей повреждение, тем самым оставаясь в полном контакте с реальностью. Вторая вещь, которую делала Наташа – она ежедневно прощала своего мучителя, тем самым отказываясь погружаться в чувство тотального бессилия. В 18 лет она нашла в себе силы сбежать из плена.

С другой стороны, в основе многих реакций психики, обозначаемых как психологические защитные механизмы, также лежит феномен расщепления. Например, проекция, которая относится к примитивным защитным механизмам, тоже представляет собой отщепление какого-то содержания своей личности и приписывание его внешнему объекту. Когда речь идет об изоляции аффекта, например, человек может сохранять подробные воспоминания о травме, но при этом проявлять видимую бесчувственность, то есть присутствует расщепление между когнитивным и эмоциональным восприятием травматического опыта.

В литературе термин расщепление также встречается, когда говорят о нарциссическом расстройстве личности: расщепление на грандиозное и ничтожное Я. Есть упоминания термина расщепление в отношении пограничного личностного расстройства: ситуация, когда человек не может переживать других людей в их амбивалентности (как и хорошие, и плохие одновременно, одновременно и привлекающие, и раздражающие) и вынужден расщеплять их, оставляя только одну сторону. Таким образом явления окружающего мира (и люди) делятся на «черное» и «белое», хорошее и плохое.

Поскольку как психолог в своей работе я не сталкивалась с людьми, у которых произошло травматическое расщепление личности (множественность личности), зато много сталкивалась с людьми, в чьем опыте были травмы (не будет преувеличением сказать, что это каждый первый клиент, а если не каждый первый, то каждый второй), далее в работе я буду писать о принципах работы с клиентами, в чьей жизненной истории были травмы.